Таня и Тоня. Две судьбы. Роман - Булат Диваев

Твой навеки, Фаргат.

12 мая 1978 года.»

Тоня прочитав эти строки недоуменно посмотрела на Таню. Потом перечитала его и спросила:

– Он что, дурак, этот твой Фаргат?

– Не говори так о нём. – Таня уже успокоилась, лишь раскрасневшиеся глаза говорили о том, что она только что плакала. – Наверное, он прав. Мы ведь мало знаем друг о друге. Хоть и встречались почти полгода, а я даже не знаю откуда он родом. Да и он тоже, что я из Белореченска вроде ничего не знает.

– Как ничего не знает? – Тоня присела на стул и покачала головой. – Вы оба дурни, что ли? Честное слово. Вы о чем разговаривали, когда встречались? О политике партии, правительства и звёзды считали? – тут она возмущенно развела руками.

– Ну, нет, – ответила Таня с сомнением в голосе и немного подумав продолжила, – Так-то я знаю, что он с Базинского района. Да, да, я вспомнила. Он рассказывал, что у них возле деревни озеро такое большоё, где усадьба была графская. И потом, я ведь ездила с ним на вокзал, и мы брали билет на автобус именно в Базы.

– Нет, -Тоня вскочила на ноги. – Вы два идиота! Извини, конечно, подруга за прямоту, но это так.

– Почему? – Тонька вопросительно уставилась на Таню.

– Да потому, что любовь эта ваша окончательно вам мозги запудрила. Вот скажи мне дорогая моя, как он тебя найдет, когда с армии своей вернется? Будет по всей области ходить и аукать? А ты куда письма свои будешь посылать? На деревню – дедушке? – Тоня даже топнула ногой от досады и вспыхнувшего возмущения на подругу.

Успокоившаяся было Танька, разревелась ещё сильнее.

– Дура. Я полная дура – и вновь уткнулась в подушку.

Тоня подошла к кровати подруги и присела на краешек. Она обняла подругу и сказала:

– Таня, это я дура. Взяла и расстроила тебя ещё сильнее. Не плачь. Всё будет хорошо. Вот увидишь, он найдет тебя. Это я сама напридумывала, что не найдет. Придет в деканат, возьмет твой адрес и вот уже он у твоих ног!

– Ты не понимаешь, – смешно хлюпая носом произнесла Таня. – Ты ничего не понимаешь.

– Что я не понимаю? – удивилась Тоня словам подруги.

– Я, кажется, беременна.– едва слышно произнесла Таня.

– Что, что? – спросила Тоня, всё шире раскрывая от ужаса глаза – Что ты сказала?

– Я забеременела, – уже твёрже прошептала Таня.

– Как забеременела? – всё ещё не понимая слов Тани и глупо улыбаясь, снова спросила Тоня.

– Так, как и все женщины, от мужчины.

Тоня вскочила с кровати, и посмотрев на подругу, как на чумную, пересела на стул. Она пыталась осознать произнесенные Таней слова. И это удавалось ей с трудом. А Таня, распластавшись на кровати, уже закрыла глаза и лишь подергивания её губ говорили, что она плачет. И подтверждая это, слезинки пробились сквозь её веки.

– Ты от этого самого Фаргата, который смылся в армию, залетела? – шепотом спросила Тоня.

Таня кивнула головой в ответ на вопрос подруги.

– Вот это поворот! – воскликнула Тоня и тут же замолчала. Она молча подумала некоторое время. Потом подошла обратно к кровати Тани и сев, обняла её. Она склонила голову к ней и горячо зашептала:

– А ты не думаешь о том, что он использовал тебя и смылся?

– Что? – резко спросила Таня, приподнявшись: – Что ты сказала?!

– Ой, извини, подруга. Но после его письма и твоего признания я и не знаю, что и думать. Как это случилось?

Таня долго молча лежала и рассматривала потолок, а Тоня терпеливо выжидала, когда подруга соберется с мыслями. А Таня вспоминала тот вечер, когда они то шутя, то бурно переговариваясь дошли до общежития. Таня сама уговорила Фаргата зайти к ним в комнату, в которой она осталась одна, как участница Слёта студенческой молодёжи. А остальные, после демонстрации, давно разъехались на майские праздники по родным краям. Вахтерша тетя Шура тоже спокойно ушла готовить ужин, и вход в общежитие был свободен.

– Я и сама не поняла, как всё случилось, – тихо проговорила Таня, когда собралась с мыслями, и начала излагать события того дня. – Мы вместе сидели на койке, и всё ещё жарко обсуждали достоинства фильма. И вдруг резкий порыв ветра распахнул окно. Ветер, ворвавшись в комнату, разметал лежащие на столе тетрадные листы, на которых были заготовки наших шпаргалок. А оконная рама, ударившись об горшок с геранью, сбила его на пол. Мы, смеясь и подпрыгивая, как дети, кинулись ловить бумаги, которые всё ещё кружили в воздухе. – Таня прервала свой рассказ и посмотрела на Тоню. Приподнялась на кровати, и села, обняв свои колени. – В какой-то миг мы соприкоснулись и дрожь, которая пробежала по моему телу была сродни дрожи от удара электрическим током. Меня завлекла какая-то неведомая до этого мига сила. Чувства, охватившие меня, пересилили все доводы разума, который в глубине сознания всё ещё пытался меня остановить. Но сердце, бешено колотясь в груди, изо всех сил сопротивлялось и гасило рассудок… – Таня на секунду замолкла, видимо переживая те мгновения вновь. – А потом я очнулась, счастливо улыбаясь, как дура. Впрочем, как и он, который лежал рядом, и также улыбаясь, глядел на меня.

Тоня заслушалась рассказом подруги, живо представляя всю картину, и даже не заметила, как Таня замолчала. Лишь через минуту она опомнилась, сделала серьезное выражение лица и спросила:

– А что дальше?

– Дальше мы договорились на девятое мая поехать в Базы.

– Нет, я не про это. – недовольно вскинув руки, проворчала Тоня. – Что дальше делать собираешься?

– Как что? Буду ждать его.

– Так к его возвращению ребенку будет почти полтора года. Я вот о чём.

– И что? Он приедет и мы поженимся.

– Уверена?

– Не пойму, ты к чему клонишь? – Таня посмотрела на подругу.

– Как бы это сказать. – Тоня приложила ладонь к губам, делая вид, что сосредоточенно думает. Через пару-тройку секунд она тихо произнесла. – А если, пока не поздно, сходить к бабке и…

– Что И? – Таня подозрительно посмотрела на Тоню. – Что И?

– И избавится от этого… – глядя в пол, проговорила полушепотом Тоня.

– Что-о?! – Таня медленно начала вставать с кровати. – Что? От чего это мне избавится?

– От ребенка. – быстро сказала Тоня и села на стул.

– Что ты говоришь, Тоня! Ты хоть думаешь, когда такое говоришь?! Это же ребёнок Фаргата! – Таня резко развернулась и прошла к окну. Раскрыв окно она вздохнула. От возбуждения у неё тряслись руки и покраснело лицо. Она была сильно возмущена словами Тони и теперь не знала, как спокойней ответить ей. – Я не могу его убить! Понимаешь?

Тоня, сидевшая спиной к окну, повернулась, и взглянув на Таню ответила:

– Извини, пожалуйста! Я не подумала хорошенько, прежде чем дать этот совет. Я же думала, что так будет проще для тебя. Ты подумай, как ты будешь это объяснять маме? Да и люди в Белореченске, сама знаешь, болтать любят.

– Да, это тоже верно. – Таня успокоилась и вернулась обратно на свое место, кровати, и села. Тоня тоже вновь развернулась к ней и ждала, когда Таня заговорит. Но Таня молчала.

– Тогда может, тебе лучше остаться в Уральске? – предложила Тоня. – Устроишься на работу, хоть и не по направлению, но я думаю учителя с высшим образованием и в Уральске нужны. Или же вообще уехать в какой-нибудь другой город.

– Нет, Тоня. Это тоже не вариант, потому что Фаргат, когда вернётся, приедет за мной в Белореченск. И я буду ждать его там.

1

А время бежало своим чередом. Каждодневные заботы, подготовка к государственным экзаменам, зубрежка учебников заполняло свободное время так, что Таня если и не забыла, то на время заглушила свою боль. В конце июня девушки успешно сдали экзамены и получив заветные дипломы, поехали на родину, применять полученные за годы учебы знания на практике…

…Первого сентября на планёрке директор школы представила подруг педагогам:

– Уважаемые коллеги! В к нам пришли новые педагоги. Прошу любить и жаловать, Татьяна Герасимовна Лукина и Антонина Яковлевна Прохорова. Это специалисты с высшим педагогическим образованием и бывшие наши выпускницы. Многие из вас должны помнить их ещё ученицами, но теперь они полноправные члены нашего дружного педагогического коллектива. Татьяна Герасимовна будет преподавать математику в четвертом и пятых классах, а Антонина Яковлевна будет вести в тех же классах русский язык и литературу.

Директором школы работала Роза Ахметовна, бывшая в годы учебы Тани с Тоней в школе ещё завучем, волевая и сильная женщина, но очень зловредная и злопамятная. Учителя, что женщины, что мужчины, боялись её и старались без повода не сталкиваться с ней. Ученики прозвали её Шипучкой, видимо от имени – Роза, а может быть и от того, что когда она была сердита, её речь превращалась в сплошное шипение.

– Попрошу Татьяну Герасимовну и Антонину Яковлевну пройти в партком, – сказала Нина Николаевна, учитель истории и по совместительству парторг школы. – Мы с секретарем школьной комсомольской организации определим вам круг ваших общественных обязанностей. После Урока Мира ждем в моем кабинете.